Вляпаться в историю

-Лиииииид, я понимаю, что это звучит странно, но это правда, что из-за вас на Байконуре БТР вызывали?-тихо и неуверенно спросил меня старый байконурский знакомый

-Да!

Да. Я очень долго ждала этого дня и вот он. Мои звездный час пробил.

Я мечтала об этом с тех самых пор, когда в свое самое первое утро на Байконуре в уютной маленькой столовой, я встретила режиссера НАСА, который с удивлением посмотрел на оператора Кривко, потом на меня и неожиданно выпалил:

- Вы уже приехали, странно, очень странно. Почему тогда так тихо в гостинице. Обычно от вас столько шума и криков в основном bgan, bgan, bgan … и в основном по ночам    "А вот еще был случай с вами ….." Вечером мне рассказывали байки про нас, про наших коллег и Байконур, и я тоже захотела про себя байку…. Чем я хуже? Тщеславие щекотало мне нервы. Прославиться, казалось, не так и трудно. Можно просто прийти на стартовую площадку с подушкой или попросить еще раз вывести ракету из цеха сборки, так как мы не успели снять; можно назвать Крикалева Куликовым; орать на оператора всю дорогу от стартового комплекса до гостиницы в режиме нон-стоп, чтоб утром к нему подходили коллеги и сочувственно пожимали руку; можно рассказать по телефону о том, какой красивый старт, так громко, чтоб твой голос прошел интрешумом на трансляции НАСА; в конце- концов, если очень повезет, познакомиться там с канадцем и выйти за него за муж, (да,  Гая?) или, если не повезет, порвать бильярд на котором еще Гагарин играл (правда, Дима?). Но, черт, это все уже было. На Байконуре есть даже забор имени одного из наших сотрудников! Не нужен мне целый забор, но хотя бы папарет в честь себя, я хочу!   Часть из всех этих историй  правда, часть вымысел. В конце-концов, как говорил великий Гэнфальф, "хорошую историю грех не приукрасить"  и все истории про нас и не только про нас прикрашивали искусно. Даже герои этих историй, порой не понимали уже история-то про них. Но, репутацию хулиганов и весельчаков наш канал на Байконуре заслужил крепкую. Не зря, как-то на вывоза ракеты ко мне подбежал некто с криком: «Это вы там драку в Гранде устроили? Меня из-за вас туда вызывали в 3 ночи!»

-     Это были, конечно, мы. А что такое Гранд? И кто вы?

Он оказался работников пресс-службы и его твердая уверенность, что это были точно мы окончательно убедилась, что наша слава, как главных нарушителях порядка прочна и репутацию надо поддерживать через не могу.

 Вляпаться в историю я старалась усиленно. Но, максимум, что придумала, так это регулярно спрашивать того самого уже известно мне человека: «на какой высоте Союз выпускает крылья и превращается в шатл?»

 Я пыталась как-то пустить байку про серьезно байконурское ранение. Приехав с одной из командировок,  хромая на одну ногу, я рассказывала, что меня взрывной волной при старте Союза откинуло назад, я упала на компьютер и ....

 Некоторые даже жалели, удивлялись, что нас так близко пускают к ракете и просили быть аккуратней.

 Все, длинное предисловие закончено, сейчас о главном: 

 Все дело в чем? Все дело в том, что на Байконур обычно сначала от RT летит продюсер (я в моем случае)  и оператор (обычно Кривко),  а потом еще один оператор, ассистент и корреспонденты. И так как вывоз ракеты, к сожалению, под приезд корреспондентов не всегда удается приурочитm  (да, я лажаю), а стендап нужно писать только у ракеты,  мы обычно за ранее договариваемся, что  за день перед стартом, нас отвезли на космодром и мы там запишем стендап. Есть там  знаменитый переезд со знаменитой табличкой ЗАПРЕЩЕНА, и от туда прекрасно виден Союз.

В этот раз нам повезло, ибо в день перед стартом освящали ракету. Нам пообещали, что после освящения у нас будет минут 10 на стартовой площадке. Супер! Времени на 2 стендапа вполне хватит.

Но, так как  я все же Байконуре и тут всегда все очень не просто, сомнения меня не покидали по последнего.

 - У нас честно-честно будет 10 минут после освящения?-20 раз уточнила я у пресс-секретаря. Его глаз стал нервно дергаться. Но, поверьте, у меня были основания проверять информацию по 20 раз.

-Точно!

Точно длилось минут 5, после чего к нам подошел главный по площадке и приказал:

-Сворачивайтесь! Нам надо работать, а пока вы тут, мы работать не можем, это опасно

- Нам минут 5

-Какие 5 минут? (запикано цензурой) Ты слышишь меня?

О! нас потом многие слышали. Мы ругались громко и красиво, пока корреспондент пытался  дозаписать стендап. Я зло смотрела на того, ко мне обещал 10 минут, но прекрасно понимала, что тут уже ничего не исправить. Да, и мой грозный взгляд даже хомячков, кажется, не пугает

-Эй, ты в шапке, я тебя запомнил, и я тебе больше на стартовую не пущу! Ноги твоей здесь не будет – кричал главный по стартовой мне, пока оператор сворачивал камеру.

 Уже не нужно было отвлекать внимание от съемочной группы , я искренне извинилась, обернулась назад и ахнула …

 В 7 шагах от нас спокойной писали свой стендап Вести. Черт, хоть кто бы к ним подошел. Нет, они в порядке, а мы опять нарушители спокойствия. И где справедливость, я вас спрашиваю? У них все окей, а меня в шапке, больше не пустят. УФФФФФ

 Со съемочной группой Вестей, в сопровождении мы выехали со стартовой. Нам нужен был еще один стендап уже к другому сюжету.

-Так, остановите здесь. Что значит нельзя? Нам можно, мы договорились. Так, прекратите. Я же говорю, что мы договорились…

 Это не я, я бы так не могла, ибо прекрасно знала, что Байконуре все строго, шаг влево, шаг вправо и ты в «черных списках» ….

Но, машина почему-то остановилась и коллеги пошли записывать стендап. Ну, и мы тоже пошли. Только, ощущение, что что-то сейчас грянет из-за этого свербило  в одном месте до жути.

Коллеги быстро все записали и слиняли. Нам дали отдельную машину с сопровождением. Мы продолжали писать …

Пропускной пункт, крик, бегущие люди, крик ….

Ага, я так и думала, к нам грустно идут и сообщают, что уже вызвали охрану, чтоб нас убрать.

-Слушай, давайте на переезд, там можно хоть весь день стоять. Здесь совсем нельзя

-Да, я знаю, мы же туда и ехали … .там даже картинка лучше, а здесь забор  …. Я … мы. …а

-Быстро отсюда!  Охрана сейчас будет, уже вызвали

Мы проезжаем еще 100 метров, останавливаемся у переезда. Все. Теперь можно успокоиться и расслабиться.

-АААА . Твою ж мать!

К нам подъезжал БТР. Он постоял у нас минут 5. Ребята в БТР поржали над нами. Нет, я их не видела, но я не сомневаюсь, что именно так и было, и уехали….

Я честно и откровенно понятия не имею, зачем приехал БТР, но я –то всем рассказала, что приехал он из-за нас.

Теперь и у меня своя байка про Байконур и скандал. Уффф. Можно выдыхать и заканчивать свои поездки к звездным вратам

Мороз, солнце любовь и Союз....

     
Он казался таким маленьким, совсем крохой, маленькой белой крохой. И тут эта кроха яростно зарычала, из - под нее повалил дым, я почувствовала, как под ногами трясется земля. "Союз" взмыл в небо. Через секунды в небе была видна только маленькая горячая точка, потом от этой точки отлетел крошечный огонек«Первая ступень отошла,»- прошептал кто-то за моей спиной."Я жду не дождусь, когда он сыграет мне на гитаре в космосе и споет. Он мне обещал. Как же можно грустить, когда любимый мужчина исполняет свою мечту?" Это то, что я называю «одной группой крови». Об этом не говорят, это не сыграешь, это просто чувствуешь и все. Общаясь с Хадфилдом, я именно так себе его жену и представляла. «Она у меня удивительная» - говорил он. «Удивительная жена» прилетела с детьми. У них их трое и все живут в разных странах, но вместе собрались проводить главу семейства.Я стояла открыв рот, смотрела в небо и не могла пошевелиться. Я много раз смотрела старт "Союза" по телевизору, но это совсем не то. Я не могла остановить слезы, казалось, что мне дали прикоснуться к какой-то тайне, приоткрыли дверь к неизвестным мирам. В тот момент мне захотелось снова вернуться сюда, чтоб ощутить это снова.Я видела четыре старта «Союзов». Это немало, но поверьте, они все разные. Одинаковые у меня до сих пор только мурашки по коже, рев ракеты, дрожь земли, мои слезы, а потом желание увидеть это еще и еще.И вот я снова на Байконуре уже пятый раз.... Холод дикий, ветер промозглый, глаза слезятся, ветер обжигает щеки...

   

Я помню первый старт.. Вышла зимой на космодроме из машины, вдохнуть вдохнула, а вот выдохнуть уже не смогла. Тогда ко мне подошел кто-то, надел защитную маску и тихо сказал: "Теперь дыши" и я задышала. В тот миг мне показалось, что ад где-то здесь. И вот я снова в этом аду. Увидела на космодроме того, кто отдал мне тогда свою маску. В этот раз у меня уже есть своя. Мы наблюдаем, как "Союз", огромный и красивый, медленно вывозят их цеха сборки. Поверьте, вблизи он кажется просто гигантским, особенно сопла ракеты, они же первая ступень, они же "морковка" - так их называют специалисты. Да, еще у каждой "морковки", то есть сопла, есть имя, чтоб не запутаться при сборке их

называют: Б.В.Г.Д. Ну, а полные имена: Борис, Владимир, Григорий и Дмитрий. Так что тут все серьезно. "Союз" везут соплами вперед - Борис, Владимир, Григорий и Дмитрий указывают дорогу. Впереди идет охрана с собаками, которые, кажется, еле лапы переставляют, но все же идут, они проверяют дорогу, мало ли что. Охранять приходится в основном от журналистов и туристов, каждый раз они пытаются положить на рельсы монетки, чтоб увести с собой сувениры. Если повезет, то их не сбросят, и получится прекрасный сувенир. Мне не повезло, все мои монетки были обнаружены и убраны с рельс . И что мне теперь друзьям дарить? Я расстроена. У меня монеток байконурских уже не осталось. Придется еще раз лететь-Слушай, а почему ракета серая? По телевизору кажется, что "Союз" белый, - спросила меня очень милая девушка-Ты понимаешь, есть такая старая традиция, за день до старта дублирующий экипаж красит ракету в белый цвет. Это примета ....Девочка открыла блокнот, что-то записала и убежала.Впереди идет охрана с собаками, которые, кажется, еле лапы переставляют, но все же идут. Они проверяют дорогу, мало ли что. Охранять приходится в основном от журналистов и туристов, каждый раз они пытаются положить на рельсы монетки, чтоб увести с собой сувениры. Если повезет, то их не сбросят, и получится прекрасный сувенир. Мне не повезло, все мои монетки были обнаружены и убраны с рельс . И что мне теперь друзьям дарить? Я расстроена. У меня монеток байконурских уже не осталось. Придется еще раз лететь -Слушай, а почему ракета серая? По телевизору кажется, что "Союз" белый, - спросила меня очень милая девушка -Ты понимаешь, есть такая старая традиция, за день до старта дублирующий экипаж красит ракету в белый цвет. Это примета ....

Девочка открыла блокнот, что-то записала и убежала -Молодец,-- раздался грозный голос, а девочка из газеты так и напишет.. Вот иди теперь ее ищи, рассказывай про традицию шутить,- опытный журналист пронзил меня гневным взглядом. Да, еще одна деталь, чуть не забыла... Есть здесь на переезде одна презабавнейшая вывеска "ЗАПРЕЩЕНА". Что запрещена - непонятно, но ЗАПРЕЩЕНА и все тут. И есть у меня с этой вывеской одна прекрасная история, но сейчас не об этом. Я отвлеклась ...

Союз привозят на Гагаринский старт, да, именно с него Гагарин летал и до сих пор с него стартуют в небо космонавты. И вот я прыгаю на площадке, пытаясь отогреть закоченевшие ноги, и тут появились они: странные люди в огромных куртках, укатанные в шарфы так, что разглядеть их лица было невозможно. Они фотографировались у "Союза" и смеялись. Энергия от них била ключом. Как? Как там можно веселиться в такую погоду? Эти веселые люди были в красных больших рукавицах, на которых красовался кленовый лист, на котором было начертано CANADA.- Вы родственники Криса Хадфилда, да? Провожать его приехали?Женщина в красной куртке открыла свое лицо и я узнала жену Криса - Елен.Я смотрела на Елен Хадфилд и это было так удивительно: она казалась абсолютно счастливой. У всех, абсолютно всех жен космонавтов, с которыми я общалась до полета их мужей, я ощущала волнение, а у нее тревоги совсем не чувствуется. -А кто-то из вас собирается стать астронавтом?-спросила я у детей космонавта.-Нет, я слишком Лленивый для этого. Это папина мечта, - ответил один из них. А этот полет, и правда, его мечта. Когда 9-ти летный Крис увидел по телевизору высадку на Луну, он вышел на улицу, посмотрел на Луну, по которой прогуливался Армстонг, и подумал, что именно этим он и хочет заниматься - полететь к звездам. И к этой мечте он всю жизнь шел
                              
«Если вы думаете, что жизнь космонавта - это история про космическиеполеты, то я вас чертовски разочарую. Я 20 лет готовлюсь к полетам и только 12 дней был в космосе. Но сейчас я стою на космодроме, смотрю, как едет ракета, и наслаждаюсь этим видом, солнцем. Это так важно радоваться каждому моменту. Это жизнью называется», - сказал Крис полгода назад на Байконуре, сказал именно там, где сейчас его жена мне рассказывала про его мечту, и про то, как он будет ей играть, сочинять в космосе музыку, чтоб исполнить свою другую мечту. А мечтает он написать на МКС музыку. И чтобы те, кто снова полетит на Луну, ее играли в космосе. Крис сам до Луны уже вряд ли долетит, а вот его музыка вполне может.
Кстати, это будет, похоже, самый музыкальный экипаж на МКС. На музыкальных инструментах играют все члены этой экспедиции - Роман Романенко, Крис Хадфилд и Томас Машберн. И что очень занятно, впервые гитара появилась в космосе, когда на станции был папа Романа - Романенко Юрий. Во время той экспедиции космонавты написали песни, которые и сегодня поют на МКС, так что мечта Хадфилда вполне достижима. С таких экипажем, кажется, сам Бог повелевает музыку сочинять.Мне один космонавт как-то сказал, что стандартный российский космонавт никогда не улыбается. Есть один не стандартный, он умеет улыбаться. Роман Романенко - самый нестандартный из всех нестандартных . Он, кажется, не сидит на месте, даже во время облачения в скафандр        пританцовывает. " Он у нас вечный оптимист,- говорила о нем Юля Романенко, жена космонавта. - Внутри серьезен и сосредоточен, а внешне - детский сад. Такое отношение к жизни очень помогает на самом деле. Как-то не очень везет нам с последними запусками: то с Протоном неполадки, то Грунт какой-то запускали, тоже проблемы. Я переживаю, а он, кажется нисколько. Нет, я понимаю, почему его туда так тянет. Он же там летает» "Спросишь Романенко, как расставание переносит, он ответит: « Я вот полгода в Хьюстоне жил, а это подальше МКС. МКС - то всего в каких-то 40 км от Земли, а Хьюстон где? Я всегда с Юлей рядом. Чего волноваться?»
Одно только огорчает Романенко: в космосе пельменей не сваришь. А он по ним очень скучает, говорит, что всегда их всей семьей делают и они очень вкусные получаются. Я у всех спецов уточняла и выяснила: пока пельмени отправлять в космос нельзя. Нет, этого мне не понять. Фахитас в невесомости можно сделать, а пельмени нет. Два часа до старта. Мне рассказывали, что как правило самые спокойные в эти минуты - астронавты. Они уже в ракете, готовятся, им включают их любимую музыку, репертуар «утвердил» накануне. По смотровой площадке прогуливаются зрители. Здесь к тебе может подойти американский астронавт и спросить по-русски: «Ты знаешь стихотворение про «умом Россию не понять?» Можешь перевести его моему другу и объяснить, почему нельзя умом понять твою страну? Я то уже понял, что даже не надо пытаться, а он все еще мучается. У меня слова закончились, что еще сказать - не знаю....»
                           

И ты будешь долго сидеть и объяснять им, что Россия, как любимая женщина: любишь ее, принимай такой, как она есть. Пытаться понять логику бесполезно. А если не любишь, то и тем более не надо влезать в дебри ее логики, все равно заблудишься. И только в центре управления полетами, так называемом «бункере», нервы будут напряжены до предела. Специалисты проверяют все приборы, и ждут, когда Анатолий Рудаков - Первый, а именно так называют человека, который и должен сказать «Старт», не отдаст этот самый приказ. В перископ Рудаков наблюдает за ракетой, и, как он признался накануне, очень переживает. Этого никто не видит, но мне он сказал накануне; «Я очень нервничаю. Только знаешь что, никто не должен видеть твой нерв. Все должны чувствовать: ты точно знаешь, что и как делаешь. И я знаю ... » В этом бункере наблюдают и за экипажем, здесь знают массу историй, как перед стартом были проблемы со скафандром и долго не могли решить лететь все же или отложить полет ... Здесь знают массу того, о чем потом никто не расскажет и никто не напишет. Впрочем, наверное, так и надо. Например, какие анекдоты рассказывают космонавты перед стартом, как они нервничают или, как делают вид, что не нервничают.
Романенко , помню, меня уверял, что нет никакой разницы между тем, когда он сидит в тренажере или в «Союзе». Только после старта понимаешь, что это все же не тренировка, теперь и правда к звездам. А Хадфилд рассказал, что как-то перед полетом так нервничал, что не мог унять дрожь в ноге. Но все говорят, что это невероятно прекрасно наблюдать, как небо меняется: голубое, синее, черное, а потом невесомость. Всего 540 секунд и невесомость... Можно подлететь к иллюминатору и посмотреть на Землю. Роман Романенко, Томас Машберн и Крис Хадфилд теперь полгода будет летать над землей, их ждет каждые сутки 15 закатов и рассветов. Они станут «подопытными мышами» - так в шутку порой говорят о себе космонавты, ибо большинство экспериментов в невесомости, это как раз эксперименты над ними. Этот экипаж пристыкуется к МКС как раз в тот день, когда нам всем обещают конец света«Будет очень любопытно понаблюдать за этим из космоса» - сказал Крис перед отлетом. Когда вернутся, надо будет спросить его, как выглядит конец света на Земле там, в небе.