Про любовь доброго писателя

Через плотный  дым сигарет прорывались его рассказы. Прокуренная кухня, пиво, кубанская таранка и десятки захватывающих баек. Добрейший из встреченных мною людей рассказывал про жизнь, а я жадно внимала и грелась в его доброте.

Писатель Георгий Садовников, это по его книге «Иду  к людям» потом сняли народный фильм «Большая  перемена» спокойный и тихий, ни на кого не жалуется, ни кого не клянет. Хотя, жизнь била нещадно, он улыбается, и внезапно предлагает сделать мне регистрацию в Москве просто так, ну, если она мне нужна. Или назначить своим научным секретарем, если нужна запись в трудовой. Он знает, что мир сейчас жесток  и не везде оформляют официально на работу. А писателям положено секретаря иметь, и он может помочь. Я его не просила, просто он сам за меня волнуется. Все-таки одна в Москве. "И маме твоей так спокойней будет..."
С мамой он знаком много лет. С ех пор, когда еще жил в Краснодаре.



Он мальчишкой приехал в наш  город к родителям своего друга. Садовников - сирота, а они его приютили. Там, в  южной столице он закончил университет, а потом работал учителем вечерней школы, о чем и написал в повести "Иду к людям". Партийно-комсомольская элита Кубани сочтет сочинение  неправильным, дискредитирующим советского человека.  А редактор "Нового мира" Александр Твардовский повесть напечатал и спас  писателя.  Но я не про это, я про любовь.













- Я  совсем худеньким был,  невысоким, когда преподавал в вечерней школе. Моими учениками были суровые рабочие, такие крупные и взрослые парни и девушки, старше меня, трудяги заводов и фабрик. Одна ученица, она была бетонщицей, так переживала, что со мной вечером после занятий может что-то случится, что каждый раз  аровила проводить меня домой, а как-то даже чуть через лужу на руках не перенесла. А я ничего сделать не смог с этим. Как противостоять суровой краснодарской бетонщице.

Он рассказывал про нее завораживающе нежно, но это не та, не главная история любви вовсе. Ибо, как известно, ношение мужчин на руках не способствуют развитию длительных любовных отношений.

Любили его. Любил он.  Но про свою любовь в те году он расскажет лет 60 спустя, когда вернется в Краснодар. Он тогда набрался смелости и признался в своей влюбленности в  барышню из университета. Садовников был влюблен безответной и тщательно скрываемо. Скрываемо, ибо при таких обстоятельствах мужчины о чувствах молчат.  По крайне мере, он говорил об этом так, словно никто другой на его месте не мог поступить иначе.

-Ну как я мог за ней начать ухаживать, кружить голову девушке, если жениться не мог.  Какой из меня тогда мог быть муж. .... Я был просто нищим. А она такая.... Нет, я никак не мог.

А потом я стал писателем. Жизнь наладилась. Но она уже вышла замуж за другого.
И вот потом еще в молодости я был до безумия влюблен два раза. И так выходило, что два раза те, кого я любил,  с кем я был, выходили замуж за других. Причем совершенно внезапно.

Свое кровоточащее сердце, он защищал как мог. Лимит переносимых предательств был исчерпан. Снова любить не хотелось. Недоверие к женщинам не вернулось и когда он уже был известным писателем, жил в Москве. А потом в его жизни случилась Она.

"Мы познакомились с Ирой в ЦДЛ, где она была с подругой. И как-то так мне запомнилась. Я смог найти телефон только её подруги. Позвонил и честно признался, что Ира мне очень нравится и попросил уже её телефон. Я тогда  так не хотел никаких серьезных отношений, так не хотел влюбляться и чтобы от меня чего-то ждали, чего-то требовали, что всем рассказывал, что  женат. Чтобы никаких  надежд, иллюзий девушки не питали. Я врал, что женат на краснодарской актрисе. Ира верила. По делам часто в Краснодар летал, так что версия вполне убедительная была"

Мальчика, который боялся начать ухаживать без серьезных намерений, больше не было. Был раненный мужчина, боявшийся обязательств. Прошло много месяцев, пока случайно не произошел глобальный прокол.  В гостях у писателя, если я не ошибаюсь у Василия Аксенова, Ира на кухне сообщила, жене писателя, что Садовников собирается в Краснодар к жене.  Супруга Аксенова засмеялась и сказала, что та актриса просто друг Садовникова, а никакая не жена. И что единственная женщина в его жизни сама Ира. В общем, сдала.

"-И вот как-то провожаю я Иру домой, а она вдруг: "Слушай, нам надо расстаться". Я и опешил:
-Как так? Почему?
-Ну, у меня ребенок, я все-таки семью хочу. Надоело мне так бегать. Меня вот парикмахер Василий замуж зовет. Пожалуй, соглашусь.
-Какой Василий? Какой парикмахер? Я тоже тебя замуж может зову!

Просыпаюсь я утром. Паника. Что ж я наделал! Кажется перепил, что-то лишнее сболтнул. Вспоминаю, напрягаюсь .... Ой. Решил, вот позвоню ей и аккуратно расскажу, что ошибка вышла, сгоряча сболтнул. Ну, она же у меня умная, все поймет. И пока я собирался с мыслями, она сама позвонила:
-Слушай, ты вчера не совсем трезв был. Сгоряча наговорил, замуж меня звал.  Я все понимаю. Давай забудем?
И тут я как вспылил. Мужская гордость взыграла.
-Знаешь, я такие слова на ветер не бросаю! Раз я сказал, значит так оно и есть!

Так мы и поженились. И, знаешь, как я счастлив был с Ирой. А вот с теми барышнями, что  меня бросили, мы  много лет спустя потом общались, так вышло. Вот так хорошо помню, как обедал я с одной из них и думал: «Как же хорошо, что ты тогда за меня замуж не вышла. Как же мне с тобой тяжело было бы. Разные мы очень. А вот со своей женой я по-настоящему счастлив».       
                                                           

Про Костю и то, что мечты сбываются

Про великого Костю, у которого ДР!
Почему про великого? Объясняю.
Как сейчас помню: весна, солнце, жарко....
Сидим такие на работе. Конец рабочего дня. Я ною. И тут, значит, такой Костя.
-Ну, что ты ворчишь?
-Блин, ну аккумулятор сел у машины. Это надо домой ехать. Там стоять, как идиотка, включать блондинку: "ой, а вы мне не поможете? Ну, пожаааалуста. А проводочки у меня есть, да... Черненький и красненький"
-Зачем так? Давай упростим,-предлагает Костя, берет листок бумагу и....-Начали. Значит, кто ты хочешь, чтобы это был
-Мужчина.
-Ок. Записываю. Дальше... Мне подробности нужны. Машины какая, столько лет мужчине. Давай, Лида, давай
-Значит машина большая и черная. К черту марку, это не важно. Мужчина, ну... Такой
-Этой нужен постарше, чтоб лет так 40 и чтоб канадец,-включается Эд.
-Эй, давай я сама!!!!
-Кость, это важно. Пиши, пиши. Я по минимуму, я же прошу, чтоб он был обязательно военным журналистом и чтоб... Ладно, я молчу
Эд молчит. Костя пишет. Я продолжая.
-Ну, значит тогда, чтоб он был разведен, но чтоб были дети, чтоб не было скучной работы с 9 до 18, чтоб вкусно готовил.
-Нормально так ты ищешь человека машину тебе подзарядить!-Костя поднимает бровь, но все записывает-Ну, все иди.
Выхожу я с работы, значит. Бреду так себе неспешно. Тут сзади голос.
-Лид, а ты куда? Может подвезти?
Оборачиваюсь. Делаю вдох, делаю выдох. Старый знакомый на большой черной машине.
-Подвезти. И если уж меня подвозишь, то может и аккумулятор у машины подзарядишь?
-Да, без проблем.
Пока ехали, я узнала, что он развелся. Да, ну и надо ли говорить, что ему как раз лет 40 и готовит он прекрасно, но это я давно знаю.
Прихожу я такая на работу утром.
-Кость, ну что за нафиг. Канадца же просила. Что за халтура, но правда.

И тут мы сразу переходим на следующий день, когда Костя приходит на работу и..
-Значит так! Еду я вчера домой на велосипеде. Остановился на Арбате выпить пиво. И тут внезапно подсаживается ко мне мужчина. Как ты понимаешь, я не особо люблю пить пиво с незнакомыми мужчинами. Но тут почему-то начал... Короче, он канадец. То есть он русский канадец. У него двое детей, он в разводе, какой-то там бизнес у него, и по работе он колесит по всему свету. Ему 42 вроде. И да, он очень любит готовить.
-Ты же понимаешь, что на твоем месте должна была быть я!-кричала я в продюсеркой, забирая у Кости его визитку.
Короче, это я все к тому, что я хочу пожелать Константину, чтоб его желания сбывались так же, как и мои с его помощью. И да, Кость, я очень рада, что ты вернулся. Надо обязательно кофе наконец выпить, есть у меня одна фантазия .....

«Моряк-звездоплаватель» Артемьев

И вот этот неловкий момент, когда дописывая интервью с ним, вдруг понимаешь, что знакома с ним уже года. И познакомились мы в центре сборки на Байконуре. Я скучала. Сидеть надо было еще долго. Бродила, приставала к работникам с глупыми вопросами. И тут мне дядечка с большими усами говорит: "А вы поговорите с Олегом. Он очень классный, но не везет ему. Лет 8 полета уже ждет"
И я поговорила. Он был грустным, рассказывал про подготовку, что сдавать надо тонну экзаменов, и про лекции тоже рассказывал. Но про это я не напишу
И вот надо же, не узнала я его. Как же форма меняет мужчин. Особенно форма космическая. 

«Космос – как наркотик. Только вернулся на Землю, а снова тянет к звездам и в невесомость. Есть чувство, что что-то там не доделал, – говорит космонавт Олег Артемьев мечтательно. – Это не передать словами, когда занимаешься любимой работой, а еще у тебя есть возможность наблюдать за Землей из космоса. Это такое наслаждение. Я думаю, что любой человек, если бы он знал, что ему предстоит увидеть то, что видел я, и почувствовать, что я почувствовал, он непременно захотел бы полететь на МКС». Артемьев вернулся на Землю всего пару месяцев назад, а его уже снова тянет в космос.

При этом самый популярный российский блоггер-космонавт космонавтом быть особо и не мечтал, хотя вырос в самом космическом городе – Байконуре. Впрочем, возможно, поэтому и не мечтал: на Байконуре-то прекрасно понимали, кого берут в космонавты и какой это труд – летать к звездам. На космонавтов там смотрели, как на небожителей. «У нас в школе часть ребят хотели быть летчиками, часть – моряками, а вот стать космонавтами мечтали единицы. Мы же все понимали, что это очень тяжелая работа и опасная. Для меня это было чем-то недостижимым. Космонавты – они же супер-люди. Мы на их уровень в детстве и заглянуть боялись. У них, казалось, все самое лучшее. Например, они жили в лучшей гостинице – «Космонавт», и у них в саду были самые вкусные яблоки. Мы в этом не сомневались».

И Олег Артемьев, начитавшись Жюля Верна, влюбился в мореплавание. Хотел открывать новые земли, острова. Но это ему не удалось. И вот когда, будучи студентом, он попал на экскурсию в корпорацию «Энергия», подумал, что раз уж моряком стать не получилось, можно попробовать сделаться космонавтом. Повзрослев, решил взять вершину, казалось бы, недостижимую в детстве. «Космонавты – они те же моряки. У нас, в принципе, профессия, похожая на моряков-подводников. Такие же проблемы, такая же борьба за выживание, те же системы жизнеобеспечения. Вообще подлодка – как космический корабль, но под водой. Только у подводников, если честно, шансов спастись больше, конечно. Ну, и мы же говорим “космический корабль”, именно “корабль”. В общем, космонавт – это такой моряк-звездоплаватель», – признается Олег Артемьев.

Своего первого полета «моряк-звездоплаватель» ждал целых 11 лет. «Конечно, это долго, но это стоит того», – уверен космонавт. Самое запоминающееся, что с ним случалось на МКС, – выход в открытый космос.

У космонавта их было два. Первый длился семь с половиной часов, второй – больше пяти.

«Я мечтал даже не столько на МКС полететь, сколько выйти в отрытый космос в скафандре. Скафандр – это как маленький космический корабль, только на мускульной тяге, где двигатель – ты сам. Эти ощущения передать невозможно.

Мы долго готовились к этому на земле. Тренировались в гидролаборатории, под водой. Но  там водолазы тебя опекают, могут помочь, поддержать. Но невесомости там нет, так что под водой, конечно, сложней. А в космосе – только ты и твой товарищ. Там хоть и проще, но гораздо опасней, в принципе, самая опасная работа – в открытом космосе, конечно».

У космонавтов и астронавтов огромное количество традиций и суеверий. Но для Олега Артемьева самая главная традиция – все делать по инструкции и бортовой документации. «Все остальное придумывает человек себе сам. В космосе цена ошибки очень высока – это жизнь человека, так что тут уж не до традиций».

Артемьев называет экипаж МКС бриллиантом международной кооперации: это вам не Земля, там ссориться никак нельзя. «Так получилось, что я жил в американском секторе. В российском секторе две каюты, а в американском – четыре. И одна из них всегда за российским членом экипажа. Получается, что в космосе у нас полное взаимопонимание и мир со всеми членами экипажа».

Вечерами у космонавтов и астронавтов совместные ужины. Иногда они кино смотрят, порой даже кино про космос. Только фильмы про космос те, кто в космосе, воспринимают больше как комедию. Олег Артемьев вспомнил, как смотрел «Гравитацию» с ребятами, которые строят космические корабли. И такого смеха, по признанию космонавта, он никогда в жизни не слышал. «Для нас,
конечно, много смешных моментов в фильме. Но правда там в том, что это очень опасная работа и надо иметь трезвый и ясный ум, чтоб выходить из сложных ситуаций».

Но на самом деле кинопросмотры на МКС редкость. «Если в космос полетел, то затем тратить время на фильмы? Я их и дома посмотрю, – говорит космонавт.

– На станции всегда много дел. Тут что-то открутилось, тут надо что-то сделать или подготовиться к экспериментам. Ну, или хотя бы заняться поисками лука, который в невесомости так и норовит потеряться. Потом летай, ищи его по МКС.

Лук очень тяжело вырастить, если он попадается на глаза одному из членов экипажа, тот пытается откусить от него кусочек зелени. Приходится прятать, чтоб лук большой вырос. Я четыре раза выращивал, и мы зелень на праздники
какие-то съедали. Иногда бывает, что лук исчезает. На станции невесомость и вентиляция. И он раз – и улетел. Потом находишь его случайно где-то, а он уже большой совсем», – рассказывает космонавт.




Этот пророщенный Артемьевым космический лук многие видели в его соцсетях. За время своего полета он выложил сотни фотографий в инстаграм,
свой блог и твиттер. И стал самым популярным российским блоггером-космонавтом. На радость поклонникам Артемьев даже снял видео, как делать селфи в космосе. А ведь до полета он к соцсетям и не прикасался. «Я никогда не пользовался ими. Казалось, что это отнимает слишком много времени. А в космосе пришлось завести твиттер. Роскосмос дал мне такое задание, можно сказать. Мне много вопросов задавали пользователи. Когда есть время, я отвечал. Сейчас вернулся на Землю, постараюсь отвечать чаще. Это, конечно, очень интересно – так рассказывать про космос». Олега Артемьева в соцсетях часто просили сфотографировать российские города. Но это не всегда возможно, поскольку уровень наклона МКС сделать этого не позволяет, большую часть России просто не видно. Но что мог космонавт, то, конечно, фотографировал.

Многие помнят его фотографию Балаклавы, например Артемьев, конечно, собирается на МКС опять. По его словам, между полетами у счастливчиков два с половиной года. Впрочем, порой и пять лет, и десять лет ждать приходится. А между полетами у космонавта учеба. Всего он должен сдать около ста экзаменов и зачетов. Причем каждый надо пересдавать раз в три года, чтобы все точно помнить, ну и главное – техника все время модернизируется, приходится учить новинки.

Вот, например, слетал Артемьев в космос, выдал замечания по кораблю, и корабль модернизируют. Так что каким бы ни был опытным космонавт, он все равно вечный студент. Что после этого полета предложил модернизировать Артемьев – неизвестно, но он признался, что когда ученые соберутся строить новую станцию, он обязательно попросит, чтоб беговую дорожку разместили у иллюминатора. Тогда можно будет бежать на МКС и наблюдать за Землей. И для здоровья физического хорошо, и глаз радуется.

"Я опять жива"

«Ого первая школа оригинальничает. Салют у них. Вот это праздник устроили детям»- подумала Алета Сабанова, услышав залпы в городе. Через несколько минут она поняла, что это не праздничный салют, а стрельба. «Выстрелы и крики. Вот представь: больше 1000 человек кричат одновременно. В школе кричали дети, мои дети. Как назло 1 сентября я не могла отвезти их в школу, работа. Не смогла отпроситься.  По работе пришлось быть в другом месте.  Но, слава богу, я была рядом.  Побежала так быстро, как могла. На мне было дико неубодные новые босоножки. Хотела остановиться их снять, а потом решила, что нет, ни за что не остановлюсь, казалось, что секунды могли стать решающими, а время терять нельзя. Вокруг стреляли и было ощущение, что пули летят прямо под ногами, но мне было все равно, я согласна была на пулю, пусть так, хотя бы буду знать, что старалась успеть». Алета вбежала во двор первой школы Беслана, когда террористы еще заводили в здание детей. «Я с ними»,-сказала она. «Сюда можно, обратно нельзя»,-ответили ей и толкнули прикладом.  Обратно она не хотела. Там у нее было двое дочерей, и она должна быть рядом с ними

Младшая дочь Амина тогда шла в первый класс, была совсем маленькой. Но сейчас это помнит ярко.  Когда террористы вошли в школу и началась суматоха, ей вдруг показалось, что ее просто затопчут. «Потом какая-то рука меня подхватила и понесла, и в этой руке было много таких же детских рук, это была учительница. Она нас подхватила. Я забилась где-то угол и и плакала, а потом вдруг подняла глаза и увидела маму»

Амина и  Алета начинают плакать, как только переступают порог школы. 10 лет прошло. Но эти раны время вылечить не способно. Дочь поддерживает маму, мама -дочь, не понятно кому тяжелей вспоминать.

«Мне повезло, я успела. Я бы сошла с ума, если бы все эти дни не знала, что с ней Думаю, если бы другие матери успели, они бы тоже были со своими детьми.»,-взяв дочь за руку, признается Алета Сабанова

Папа Анжелы Сикоевой тоже хотел пройти в школу. Террористы взяли в заложники его жену и двоих детей. Когда он услышал, что случилось - пошел к месту трагедии, хотел попросить, чтоб детей обменяли на него. «Я не знаю, как он дошел, у него был инсульт и правая часть тела почти не двигалась,-делится воспоминания Анжела. - Он пытался с террористами поговорить, но его не послушали, по просто стали стрелять. Но папа выжил, а вот мама, которая была с нами…Мама меня спасла. Собой закрыла во время взрыва и спасла…Когда все закончилось, ее долго искали, говорили, что она может спаслась, а я не верила, знала, что мамы уже нет»

Говорят, что со временем ты все забываешь. Анжела, говорит, что все совсем наоборот. «Когда взрослей становишься, больше чувствуешь необходимость в маме. Хочется у нее что-то спросить, с ней поговорить. А у меня ее нет. И детства у меня не было. Его у меня украли. Оно закончилось там, в той школе, на полу спортзала, когда мама прижимала меня к себе и просила: «Не смотри. Не смотри на них. Молись. Просто молись».
Как можно это забыть? А террористы были веселые, смеялись. Особенно один был противный с бородой и маленькими глазами. Он так смеялся, словно живет тем, что над нами издевается. Они на наших глазах убили мужчину и протащили его по залу. Только тогда мы по-настоящему осознали, что это не игра. Вот сейчас мне, можно сказать, ничего не страшно. Это до этого  я боялась чудовищ, монстров. А потом я с ними встретилась… Там на третий день уже не было страшно.  Я словно стала засыхать изнутри. У меня даже слюны не было… Хотела, чтоб меня убили уже и не мучали.. Когда "Альфа" пришла нас спасать, я думала, что это террористы, сидела себе спокойно, не двигалась. Я просто ждала, когда меня убьют, а меня спасли»

Алета Сабанова тоже на третий день ждала смерти. Когда был взрыв, подумала: «Слава богу мы умерли. А потом поняла, что жива. Опять жива. Когда же это закончится»

После взрыва дети побежали через окно, Алета тоже хотела бежать, но тогда стало понятно, что террористы стреляют убегающим в спины, осталась. "После первого взрыва, нас стали выводить из спортзала. Террористы кричали: «Вставайте, выходите!». В тех, кто не поднимал головы, стреляли. Нас повели в столовую, мы шли по битому стеклу босыми ногами, но не чувствовали боли.  Почему-то даже не поранились. И вот в столовой Кулаев попросил взять детей на руки и встать на окна, чтоб не стреляли. Я его упросила, стать без детей. Мы очень долго стояла, а потом я увидела спецназовцев». Алета говорит, что ее с дочерьми вывели одними из последних.  Казалось, что в школе погибли почти все. «Когда меня привезли в больницу, я кричала: «Я никого не могла спасти, я никого не могла спасти.... У нас там дедушка погиб. Он был очень старенький и поэтому его не расстреляли, как остальных мужчин сразу. Сидел отдельно от нас. И был как раз там, где взорвалась бомба. От него осталась нога. Мы опознали его по обуви.  Если бы не было меня, то дети были бы с ним, они бы тоже… Так больно возвращаться сюда. Мне так хочется, чтоб дочки сюда не приходили. А они каждое первое сентября здесь. Говорят, необходимость»

Пережившие теракт, рассказывают, что потом это долго снилось, что просыпались в холодном поту. И было чувство, что так будет всю жизнь. Анжела Сикоева, сдерживая слезу говорит: «Я кричала ночью, вскакивала. Но, тогда все были такие. Сейчас сны не сняться. Но боли больше становится. Ничего не лечит время. Моя фотография тогда обошла многие издания. А смотрю на нее и очень хорошо помню, как меня выносят от туда на руках,  а я маленькая девочка со спекшейся кровью на губах, оставшаяся без мамы»

В своей жизни один раз я уже умирала

Шепот.  Везде шёпот. Шепот наполнил школу. Воспоминания и горе: «Аланчик, сынок, любимый...", "Вот там сидел", "Его пристрелили здесь, прямо здесь..." Плач и стон не смолкают.



Чьи-то всхлипывания разносились по всей школе, кто-то ронял слёзы, кто-то плакал про себя, беззвучный вой самый страшный. Рыдали матери, потерявшие своих детей, большие, сильные мужчины вытирали глаза от слез и кричали в никуда: «Как? Как вы могли, твари?!» Вот кто-то вышел из спортзала, закрыл лицо руками и заплакал. Есть чувства, которые невозможно спрятать.

По школе тихо ходят врачи "Скорой помощи" и представители "Красного Креста". Кому-то платок, кому-то валерьянку, кому-то укол, кому-то поговорить. В эти дни помощь нужна многим. Как-то на годовщину в школе повесили фотографии тех событий. Люди падали в обморок, глядя на них.

На кладбище, в отличие от школы , тихо. Дорога к нему перекрыта. Усилен режим охраны. Полиция, металлоискатели, по дорожкам ходят врачи. Кладбище называют «Город ангелов», и спят здесь 266 ангела.



Вот тут - братья-близняшки, здесь вся  семья, тут чья-то дочь

Беслан − маленький город, и эта беда коснулась каждого. «Моих не было в школе, но я жил рядом. Из моей пятиэтажки и из соседней 32 человека  погибло. Мой сосед не смог смириться с гибелью сына. Он долго болел, а потом застрелился», − рассказывает местный житель Аверест.

Многие семьи покинули Беслан после трагедии, не смогли здесь остаться. Кто-то так и не вернулся, кто-то приезжает каждый год в начале сентября

Иван Сысоев прилетел из Москвы. Говорит, что не мог не приехать. Тогда ему было 12 лет. Сегодня он принёс в спортзал самую большую ценность в те дни − воду. На второй день террористы перестали её давать. От обезвоживания люди теряли сознание, у некоторых помутился рассудок, матери переставали узнавать детей.

«Мы мочу пили, − шепчет Зарина Албегова. − У мальчика, который со мной сидел, было с собой 50 рублей. И он говорил: «Вот выйдем, и я куплю тебе воду, тут рядом магазин. Потерпи».



"Спортзал был заминирован, неосторожное движение могло стоить жизни, но заложникам уже было всё равно. Террористы орали: «Аккуратней», но их не слушали. «Люди быстро привыкли, как бы дико это ни звучало. Привыкли к тому, что убили человека, к тому, что взорвали шахидку, страшно от этих мыслей, но это так. Полчаса шок, а потом ничего", − говорит Заур.
Боль и вина повисли над этим местом. Боль о том, что потеряли, и вина потому, что не защитили, не спасли, что выжили. Об этой вине говорили многие. Психологи, так долго работающие с людьми, не смогли её «вылечить».

«Почему я выжил, а он нет?»
«У меня до сих пор есть вопросы: почему я жива, а сестра нет, почему я? Лучше бы она… Было не то что стыдно, а больно смотреть в глаза родителям, потерявшим своих детей. А они спрашивали: «Ты видела Аллочку, Аланчика?» − рассказывает Зарина.

Вика Гусейнова написала в школе прощальное письмо маме. «Я знала, что нас взорвут, мы все умрём. Я это приняла и стала писать письмо: «Мамочка, я с вами прощаюсь. Я вас люблю...». Спрятала письмо в штаны, чтобы, когда меня найдут, близкие знали, что я их люблю и помню о них. И когда меня вывозили на «скорой помощи», я плакала и просила маму найти и выбросить письмо: «Мамочка, там бумажка, выброси её, умоляю, выброси. Не читай! », − вспоминает пострадавшая..

Вика получила тяжелейшие ранения. Когда её вывозили после одной из операций, она сказала, что лучше пережить снова захват, чем терпеть такую боль. Но в тот момент Вика думала про письмо: она не надеялась, что выживет. «Я в своей жизни один раз уже умирала. И с этим теперь живу», − говорит она. О ранениях Вика не рассказывает, в Беслане это не принято: «Как можно жаловаться на боли здесь, где столько погибло».

Диана вспоминает: «Мама мне всё время говорила: «Вот папа придёт и нас спасёт». И я ждала. Потом она узнала, что отец уже умер. А я тогда ждала и верила».

Многие выбежали из школы после первого взрыва, выпрыгивали в окна и бежали, им стреляли в спины, а они мчались вперёд. Позже, входя в спортзал новой школы, некоторые замирали в ужасе: «Окна очень высоки, из таких не выпрыгнешь».

У уцелевших тогда детей много общего. Очень у многих есть страсть к жизни и какая-то особая ответственность перед ней. Им дали второй шанс.

Люди были поражены разными фобиями: боялись громких звуков, большого скопления людей, закрытого пространства, испытывали страх остаться без воды. Были те, кто боялся женщин в чёрном. Убитые горем матери напоминали шахидок.



«Многие хотели стереть из памяти те дни, вычеркнуть навсегда. Ходили к специалистам. А для меня важно, что мы тогда сидели с людьми, они делились воспоминаниями, мечтами. Это нельзя забывать. Как я могу забыть? А вдруг я последний, с кем он говорил? А я вычеркну потому, что мне тяжело? Это надо помнить», − считает Заур.
«Выжив, ты чувствуешь ответственность, ответственность перед жизнью. Мы выжили, а кто-то нет. И теперь точно знаем, что нельзя распылять себя. Вот если бы она выжила, неужели так же относилась бы к жизни? Если мы выжили, значит, должны сделать что-то хорошее».

Парни, закрывшие сердцем детей

«Парни, закрывшие сердцем детей», − написано на памятнике бойцам спецназа в Баслане. Его установили на клабище "Город Ангелов", где покоятся жертвы бесланской трагедии.  Тут помнят, как однажды генерал-лейтенант больше часа простоял здесь, у памятника,  на коленях. Он плакал. Беслан для силовиков − место особенно болезненное. Нигде спецназ не нёс таких потерь, как в этом городе. Никогда не погибало столько детей. «Мы там ходили по щиколотки в крови», − вспоминает один из бойцов.

Когда полковник подразделения «Альфа» Виталий Демидкин узнал, что его группу посылают в Беслан, он хотел сначала возмутиться. Ребята только что вернулась из командировки. Были контуженные и раненые. Бойцам следовало восстановиться. Однако офицер почувствовал, что должен быть там. Должен, и всё.
«В моём подчинении в Беслане были около 80 человек. Нам поставили задачу: прорваться в спортзал, уничтожить террористов, обезвредить взрывные устройства и дать общую команду о штурме. Я прикинул, что большая часть подразделения, которым я руковожу, в этом случае будет выведена из строя», − вспоминает военный.
«Если пойдёте на штурм, мы будем стрелять вам в спины», − говорили местные жители. Мужчин, пришедших к школе с оружием, пресса окрестила ополченцами. В руках у террористов были их дети, и мысль о штурме наводила ужас. «Я, наверное, действовал бы так же на их месте, − говорит Виталий Демидкин. − С самого начала мы понимали, что штурмовать не будем. Там дети, и будут жертвы. Мы готовились, конечно, к захвату, но представить не могли, что он реально будет».

Перед штурмом

Ад ожидания и неизвестности длился три дня. Как рассказывают заложники, на третьи сутки они обессилели до такой степени, что уже слабо реагировали на происходящее. Люди умирали от обезвоживания: воду и еду заложникам не давали, они падали в обморок, бредили. По признаниям многих находившихся тогда в спортзале, все ждали развязки. Хотелось или выйти, или умереть. Второй вариант казался более правдоподобным. Спортзал был напичкан взрывчаткой. Чермена Дзагоева вспоминает: «Всё было в бомбах, они висели на баскетбольных кольцах, как гирлянды. Под ногами у нас была очень большая бомба, а рядом, на стуле, ещё что-то было. В баскетбольном кольце было, наверное, по две бомбы. В центре зала висела огромная». Измождённые люди уже перестали обращать на это внимание, они больше не замечали растяжки. Сил не было.

«Я проснулась от грохота. Открываю глаза, вокруг кровь, стоны, трупы. Мама не двигается», − вспоминает бывшая заложница . В школе прогремел взрыв. Потом ещё один. В спортзале обрушился потолок, выбило окна.
На десятилетнюю Зарину Албегову после взрыва упала крыша. «Я выбралась и аккуратно стала пробираться к разбитому окну. Вокруг было много мёртвых. Страшно. Я видела, как из окон выпрыгивали люди, и стала пробираться туда. Но забраться сама не могла, маленькая. Мне мальчик помог. Когда всё же выбралась, я так побежала, как только могла… Бегу, а вокруг вспышки. Потом поняла, что в нас стреляли. Мне и сейчас иногда кажется, что ноги горят», − рассказывает она.
Позже, заходя в спортзал новой школы, многие приходили в ужас. Окна очень высоко. На них самому не залезть, не сбежать. По спасающимся из плена террористы стреляли. 29 человек так и не успели убежать.

Оставшихся в живых боевики перегоняли из спортзала в актовый зал и столовую. Люди уходили, оставляя убитых или тяжелораненых детей, матерей, братьев и сестёр. Выбора не было: неспособных самостоятельно передвигаться убивали.
Виталий Демидкин узнал о взрыве в школе на полигоне под Владикавказом. Спецназ там проводил учения. Помчались обратно, молясь, чтоб штурма всё же не было. «Но в школе шли подрывы, началось уничтожение заложников. Что было делать?» – говорит полковник.
«Я каждую секунду помню. Мы разбились на тройки и со словами «С Богом!» начали. Вошли в школу через окно и стали продвигаться к столовой, к «огневому гнезду» противника. Заходили по трое, часть сотрудников шли чуть правее меня, часть левее, я остался посередине коридора. И внезапно – белое облако передо мной, из‑за которого я увидел несколько красных огоньков. Понял, что по нам ведётся огонь. Но, удивительно, я ничего не слышал. Инстинктивно упал на спину и выпустил в сторону противника весь боекомплект автоматного магазина», – рассказывает военный.
Демидкин потом узнал, что перед ним упали две гранаты Ф-1, разлёт осколков которых составляет 250 метров, убойная сила – 25. Бойцы находились всего в нескольких метрах от взрыва. У спецназовца Сергея ногу разорвало в клочья, 27 осколков потом вытащили.

Террористы и ополченцы
Когда стрельба стихла, в коридоре из-за угла появился мужчина. «Ты кто? Стой! Подними руки», – приказали ему. Мужчина молчал. Огонь не открывали – вдруг заложник, знали, что всех мужчин расстреляли, но мало ли. «Не сразу поняли, что на нас шёл смертник, – говорит Виталий Демидкин. – Открыли огонь, но поздно. Он упал метрах в двух от нас и взорвался. Как мы выжили, не знаю. У меня и царапины не было. Более того, я не слышал этих взрывов. Словно нас что-то защищало. Нас 12 человек в четырёхметровом коридоре, у противника – гранатомёты и автоматы. В принципе, там должна была быть мясорубка».
Прорвавшись в «огневое гнездо», где засели террористы, спецназовцы снова попали под обстрел. На этот раз стреляли осетинские ополченцы, с охотничьими ружьями они тоже ринулись в бой. Заложников террористы заставили встать на окна, чтобы не было стрельбы. Кто-то потом вспоминал, как одна из женщин, заметив, что бойцы подходят, их перекрестила. «Когда мы увидели каски, догадались, что это наши. И все начали выпрыгивать. Я стояла очень долго на подоконнике, боялась. А он внизу стоит, на меня смотрит и говорит: «Давай». Помню его голубые глаза, щетину», − вспоминает Ирина Гуриева.
Террористы прикрывались живым щитом из детей и женщин, поэтому многие бойцы были вынуждены жертвовать собственной жизнью для спасения пленных. Так, майор «Вымпела» Михаил Кузнецов под огнём боевиков эвакуировал более 20 раненых заложников, но, получив смертельные ранения, скончался.
В школу заходили с разных сторон. «Через распиленную решётку в помещение пробирался спецназовец. Один из террористов, увидев его, что-то бросил в нашу толпу. Я не поняла, что это. А спецназовец прямо с окна спрыгнул и накрыл собой этот предмет. Прогремел взрыв. Это был Андрей Туркин. Спас он нас всех», − рассказывает одна из заложниц.

«О том, что мы видели, лучше не вспоминать. Ничего нет страшнее детских трупов. В одном из закутков нам удалось обнаружить женщину с девочкой лет семи, которая всё время просила пить. К сожалению, выдвигаясь в бой, не думаешь ни о воде, ни о пище, а думаешь, как бы побольше взять с собой гранат и боеприпасов», − делятся горькими воспоминаниями силовики спустя десять лет.
По словам заложников, террористы срывали одежду с учителей, чтобы, переодевшись, смешаться с местными жителями. Ополченцы с пристрастием проверяли каждого, кто вызывал подозрение. Их жертвой едва не стал раненый боец, он был одет в чёрную форму с маленькой шапочкой. Поймали одного из террористов, Нурпашу Кулаева, которому удалось даже сесть в машину «скорой помощи». Его едва не разорвали на куски. Правоохранители еле отбили его у разгорячённых мужчин.
Боец спецназа Александр Бетин рассказывает, что, когда он вышел из школы, сразу попросил у журналиста телефон и позвонил домой: «Я ей говорю: «У меня всё нормально». Она так обыденно отвечает: «Ну и хорошо!» Ещё не знали, что штурм начался».

После штурма
В результате операции погибли десять спецназовцев. Это крупнейшие потери за всю историю данных войск. Анжела Сикоева потеряла в школе маму, но сама спаслась. Помнит, как Андрей Туркин накрыл собой гранату. Его жена тогда была беременна. В Беслан на годовщину трагедии она приехала с сыном: «Он так похож на папу. Я очень хотела познакомиться и с ним, и с семьями тех, кто нас спасал, с жёнами, детьми, сказать им спасибо. Для нас это очень важно».
Полковник Виталий Демидкин говорит, что каждый год бойцы стараются посетить Беслан. Интересно посмотреть на детей, узнать, что с ними, какими они стали. «Это важно − увидеть благодарные лица ребят, которых спасли. Такое ни за какие деньги не купишь. Когда человек сознательно ставит на алтарь Отечества свою жизнь, он хочет получить что-то взамен. И когда видишь глаза людей, которых спас, это самая главная награда», − подчёркивает офицер.
Бывшие заложники вспоминают, как долго общались с мамой одного из погибших спецназовцев. Рассказывали ей, как он спасал, как ему благодарны. Мать бойца долго плакала, но, кажется, ей стало легче.
На стене бесланской полуразрушенной школы осталась надпись: «Альфа», «Вымпел», спасибо за то, что вы спасали наших детей!» 




 

Музыка Джорджтауна

Идем, значит, такие по уютному Джорджтауну, гуляем. А тут он, значит, такой, играет. Немного фальшивит. Ну, как немного, даже я слышу, а у меня со слухом не особо. И вот он на перекрестке саксофонист музыку.
-Hi! - музыкант нам внезапно
-Ты такой счастливый парень. У тебя такая красивая жена. Сразу видно, как она тебя любит.

-Вот! Говорит, что любишь ты меня. Раскусили тебя
-Да, этот человек просто так говорить не будет.
Проходим. Хихикаем. Саксофонист нам вслед играет какой-то то там свадебный марш
-Не морщся, побудешь пару минут моей женой, тебе что сложно?
-Может порадуете музыканта? - с надеждой нам вслед

Музыкант получает пару долларов радости и: «Ты это, следи за ней, правда, а-то это, уведут»
-А ты, музыкант, откуда? Из России?
-Да!
-Я так и подумал. Давай тогда по-русски. Зовут как?
-Игорь
-И я Игорь
-А ты откуда?
-Ну, я питерский. 10 лет тут живу.
-Ну, и я примерно столько же и тоже из Питера.
 -Я это, на американке женился. Сын у нас. Но она… В общем она к полицейскому ушла. Уехал в Брюссель в командировку, возвращаюсь …. Да, черт с ней! А ты в Питере где жил? Игори жили в Питере где-то рядом. Знакомые места, знакомые улицы, знакомые названия. Они жонглировали ими, вспоминая, как там было 10 лет назад.
Музыкант Игорь снимал где-то маленькую комнату под Вашингтоном, играл в каком-то клубе по средам, а по выходным на этом углу. Он что-то долго спрашивал. Знает ли другой Игорь какого-то Лысого из третьей школы и Длинного. Но их Игорь не знал. Два мира, два детства.
-Вы это, заходите ко мне по выходным, я вам играть буду,-крикнул он, когда мы переходили через дорогу - а это для вас!
И он заиграл «Не кочегары мы, не плотники»
-Вот он сначала тут играет, потом продаст инструмент, деньги пропьет и будет жить под мостом. И жена наверное ушла потому, что пил он. Ну, и сейчас же нетрезвый. Ну, или пить стал, когда жена ушла. И что он не вернется в Питер? Что тут делать?
-Куда? К Лысому? Там играть на улице уже холодно. А тут солнце еще и плюс 15. Ну, и сын же у него тут.
- Грустно. Слушай, ну, правда, словно своего двойника повстречал, как все похоже.
-Не все. Главное отличие, что ты на американке не женился конечно. Женись он не на американке, тоже была бы другая история. Может, как и ты был бы успешным. Нет, ну а что?
-Точно! Вот где корень зла! Американские жены!
Это я не к тому, что не стоит жениться на американке. Это я к тому, что если в Джорджтауне увидите грустного и немного пьяного саксофониста, дайте ему пару долларов. А он вам «кочегаров» сыграет и скажет, что вас любят.

Женщина - космос

Она ждала этого 8 лет. Видимо, поэтому сейчас кажется такой спокойной. За эти годы, готовясь к своему космическому полету, Серова успела продумать сотни мелочей своей космической жизни. особое внимание конечно уделила прическе. Женщина, она и в космосе женщина.

У Елены Серовой  коса до пояса и отрезать свою косу она не намерена. Отважно заявила, что мыть волосы в космосе легко и даже обещала снять видео и отправить "открытку" нам с инструкцией. «Мне кажется, что когда длинные волосы собирать в прическу, они несут меньшую опасность. У нас на станции везде вентиляторы. Моя фантазия работает очень хорошо. Я представляю, вот я буду пролетать, волосы попадут в вентилятор …Лучше уж с прической. Безопасней». 

Космический багаж у космонавта небольшой, можно брать не больше 1 кг личных вещей. У Елены и столько не наберется.  «Я возьму фотографии близких и родных. Еще меня попросили взять несколько иконок. Записи и подарки на новый год для экипажа». Зато космонавты могут получать посылки и подарки с Земли, их доставляют на грузовых «Прогрессах». И Серова признается, что ждет от своей семьи приятных сюрпризов. Что совершенно понятно

Елена готовилась к полету в космос, по ее словам, с рождения. Смеясь говорит: «Ведь, каждый человек рождается уже космонавтом, а наша маленькая планета, как космический корабль, который несётся в бездонно космическом пространстве Вселенной». Папа Елены был летчиком и часто брал дочь на аэродром, где она с замиранием сердца смотрела  за тем, как самолеты рассекают небо. А в школе учитель рассказывала о космосе так заразительно, что не полюбить его было невозможно. «Хотелось смотреть на звезды. Знать все про них. Выбор был очевиден  я поступила в авиационный институт на аэрокосмический факультет . И там с мужем познакомилась на почте интересов. Оба мечтали про космос вместе пришли работать в РКК энергию. Он тоже космонавт. Так что мы прекрасно друг друга понимает. Я очень его люблю, и считаю, что у нас счастливая семья» 

Женщина-космонавт явления для России редкое. Поэтому к Серовой поэтому внимание особое, и она похоже устала отвечать на вопросы, какого это быть женщиной-космонавтом. «Нет такой профессии женщина-космонавт. Есть  космонавт-исследователь, космонавт-испытатель, а вот женщина-космонавт – нет. В космонавты очень жесткий отбор. У нас должны быть заложены отпрядённые характеристики, чтоб мы могли качественно выполнить программу полета. И пол здесь совсем не причем»

Своего полета в космос Елена Серова хоть и ждала 8 лет, по ее словам, это не так и долго. Некоторые своего первого полета ждут и дольше. Тем более, что ждать его так интересно.  "На меня смотрят может немного, как на странную женщину. Я счастливый человек. Мне все безумно интересно. Люблю общаться с людьми. Узнавать что-то новое. Учиться выживать. Вот у нас была программа выживания в пустыни. Я за 2 дня 5 кг. Но я получила неоценимый опыт. И он мне может однажды спасти жизнь. В пустыне ты можешь соорудить специальное укрытие, под которым снижается температура тела на 10 градусов. Его же ты используешь, чтоб пережить холодную ночь. Но уже не под укрытием, а сверху. Там делается такая вороночка, и там спишь. В пустыне можно добыть воду.  Например, наше рационное питание  в аварийном запасе упаковано в пластиковую упаковку. И вот если в пустыне есть растительность, например, колючка, то эту колючку можно пометить в пакет, завязать и грузиком притянуть к земле. Пот температурным воздействием колючка будет отдавать воду, -делится космонавт.-Мне интересно учиться. А когда тебе интересно учиться, это превращается в удовольствие, а не в тягость. Космонавт должен помнить огромные массивы информации, но это та информация, которая помогает тебе выжить. А такая информация хорошо усваивается легко»

Рабочий день на орбите длится 8 часов. Но у каждого есть список задач, которые они могут выполнять в это свободное время по желанию. И так как Серова твердо заявляет, что в космосе намерена загружать по максимуму, то ее рабочий день будет длится явно дольше. А занимать в космосе есть чем.  На МКС проведут около 50 экспериментов. Один из самых интересных экспериментов, которые космонавты будут проводить на орбите  - «ТЕСТ». Серова уверена, что его результату могут произвести сенсацию в научном мире. «Мы регулярно брали мазки с поверхности иллюминатора на предмет загрязнения от выработанного топлива двигателями, и совершенно случайно ученые обнаружили там какую-то органику, бактерии на поверхности иллюминаторов. Все были в шоке. Как это возможно? Бактерии все живые и одна из них водится только в Балтийском море. Фантазия сразу работать. Стали думать, как она могла туда попасть. Ученые сейчас изучают ответ на это. Возможно это будет сенсация и ученые поймут, как жизнь зародилась на Земле». Так же в космосе тестируют оборудование, позволяющее с очень большой четкостью определить координаты заснятого объекта. Очень интересные эксперименты связанные с изучением молний, которые позвонят прогнозировать явления катастрофического характера. Ну, и конечно эксперименты, связанные со здоровьем человек. «Прежде чем мы полетим на другие планеты, мы должны понять, какие опасности мы можем встретить в космосе, предотвратить негативные воздействия космической среды на организм». Ага. "лабораторные люди",-так себя в шутку по называют себя сами космонавты. Ну, полет к дальним планетам требует жертв. Надо же будет нашим внукам на Марсе яблони сажать.

Херсонес

Херсонес. Он, как известно, известен тем,что 50 лет назад папа сбегал из военного морского училища им. Нахимова, переплывал бухту и приплывал сюда, к древним колоннам. Ради этого сюда и приехали, ну, чтобы посмотреть, как далеко это училище и осознать, как хорошо папа плавал, то есть плавает. Ибо древних городов и колонн много, а бухт которые папа переплывал - мало.
-И вот Вова больше плыть не может. Устал. Мы с ней его поддерживаем.
-Как с ней? Была еще и она?
-Конечно! Я что дурак просто так такие поступки совершать? Думаете я бы один поплыл? Вот еще!-поясняет папа безумства молодости.
-Главное ее сейчас не встретить. Старая же она уже
-А ты?
-А я все еще молод и красив. Что за глупые вопросы?
Да! И усомнись же сейчас в том, что не переплывал папа бухту, вот прыгнет в воду и поплывет же. Такие они, нахимовцы, ага

Как в Москве снять квартиру

Так уж вышло, что я в Москве постоянно меняю квартиры. Раньше я меняла работу, ибо было интересно узнать что-то новое: а как вы тут это делаете? Теперь, намертво застряв на RT, я меняю квартиры.И вот что я твердо усвоила: чтобы снять хорошую квартиру в Москве нужно прежде всего не упорство и деньги, а чувство юмора и оптимизм. Много оптимизма.От слова "чистенькая" через 2 недели просмотров объявлений, вырабатывается аллергия. "Чистенькая квартира"- и сразу хочется почесаться. Это, как правило, когда-то белый, а теперь пожелтевший кафель, желтая ванная и отсутствие полок на кухне. Главное "чистенько" же. Чистенькая - это когда-то лет 20 назад полированный паркет, обои в цветочек, розы, например, и до жути старый диван. На вид пугает, садиться я б не советовала. Эти квартиры креативные риелторы называют «бабушкин стиль», а самые креативные риелторы «олдскульный дизайн». «Есть все необходимое»- часто подразумевает ковер. Такой вот бордовый ковер на стенах. Да, они все еще существуют. Их много, они висят на стенах, пугая и настораживая. Снимать нельзя- семейная реликвия и храниться она должна именно в этой квартире. Ну, и главное, "реликвия" стены сохранит (от чего? от пыли?) Этот стиль кто-то обозвал «старинный дЭкор», ну, ок, пусть будет «дЭкор»Так же я знаю, что кухни в квартирах до 33 в месяц почти всегда одинаковые. Откуда столько одинаковых кухонь?Если на старые кухонные шкафы приклеить кусочки оракала, а на стену фотообои с рыбками, то это "дизайнеркое решение". Под словом «евроремонт» может скрываться, что угодно. И всё верно. Европа разная, хозяйн вполне мог иметь какое-нибудь польское гетто, например. Под «евроремонт» как-то скрывалась леопардовая кухня. Да! Леопардовая! В конце-концов в Европе в зоопарках водятся леопарды. Нет, ну а что? Стильно!Из своего прошлого опыта, я знала, если ты собираешься снимать квартиру одна, то ты скорей всего девушка неприличная (нет, справка с работы не помогает, хозяйну видней, знаете ли, чем вы зарабатываете), если девушек 2, то обе представительницы древнейшей . Это когда-то мне казалось, что журналист - крутая профессия. Но те времена прошли. Теперь «журналист» большинство настораживает и пугает. Видимо, ассоциируется с маленькой зарплатой, ненадежностью, ну,и со второй древнейшей. Тебя спросят про политические взгляды, про Навального, про Путина, про Украину, и ты, вдохнув и выдохнув, соврешь, что работаешь в отделе «культура» или «спорт» и политикой не интересуешься (главное, чтоб хозяйн не был изрядным болельщиком, тогда капец)Одиноким мужчинам почему-то доверяют больше, и это весьма бесит, скажу я честно. Детей и животных хозяева не любят. Кошки везде оставляют шерсть, писают и дерут обои. Дети делают это же, только еще и рисуют на обоях. Тебе могут отказать потому, что ты женщина, потому, что ты собираешься жить одна или не одна, потому, что не москвичка или москвичка, потому, что у тебя кот, дети, ты официально не замужем, а могут и если замужем, или потому, что у тебе нет детей. Для кого-то «дети» -наоборот признак надежности.Бродить по лабиринтам логики хозяев можно бесконечно. Понять ее невозможно, можно только принять.Была одна хозяйка, она хотела сдать квартиру только паре в браке или матери-одиночке. Я не совсем ненормальная, выходить замуж ради хорошей квартиры не готова, поэтому просто как-то арендовала ребенка. Нет, а что?Нет, я не одна такая хитрая. Вот встретила мужчину, пришедшего смотреть квартиру с медалью «за Крым!». Я подошла к нему с грустными глазами, похлопала по плечу и сказала: «Квартира твоя, ты заслужил. Там было страшно? Не отвечай и береги себя…» Я ушла, бурча под нос: «завтра с медалью Гагарина припрусь». Тогда уже знала, что в этой «уютной» квартире жить не смогу, ибо собиралась жить одна, а не с плесенью в ванной. У меня кот, домашних животных и домашних бактерий мне хватит.И вот казалось, я относительно выучила предпочтения хозяев, но тут:-А вы замужем?-Нет-А одна жить собираетесь?-Ну …..-опасаясь, что сейчас квартира слетит-Понимаете, я б лучше одному человеку сдала. Вот как пары жить начинают, все время ругаются. Не стабильно это в наше время. А вот один человек более ответственный и серьезный.Хозяева квартир в Москве - люди особые. Владелец квартиры на Тверской весь такой в Dolce&Gabbana может оказаться плотником или кузнецом. Вот кто может позволить себе работать ради удовольствия (спасибо бабушкам за это). Но самый опасный тип «бабушка божий одуванчик». Она вам улыбается. Она вам улыбается так, будто ждала нас всю жизни. Это в нее квартире ковры-реликвии, нельзя двигать половичок, так как тогда поцарапается редкий 35-ти летний паркет. В нее квартире должны жить люди призраки, ничего не изменяя, не трогая, не портя. Она будет влетать в квартиру раз в месяц, носиться по ней, осматривая, проверяя там ли и так ли все стоит.А потом ты вдруг встречаешь хозяйку, которая готова купить новую мебель, она не против кота, ибо «у меня Ваш залог, Вы взрослая, сами понимаете свои ответственность». И тебе от этих слов хочется заплакать, обнять ее, прижать к себе и снять квартиру немедленно.А еще занятно, что все хотят жильцов «без вредных привычек!» Сколько раз я хотела сказать: «Боги! Без каких именно? Огласите весь список!» И кто ПРИЛИЧНЫЙ по вашему мнению? Все хотят ТОЛЬКО ПРИЛИЧНЫХ (часто это выделяют в объявлениях большими буквами, как самое важное) И дико интересно, что там за критерии приличности. Но, ты ничего не кричишь, не спрашиваешь, а делаешь милое лицо, берешь под руку ребенка, но чаще все же надежного и милого на вид мужчину, и идешь производить впечатление приличной пары журналистов со стабильных доходом, давно работающей в Москве в сфере «культура», без животных, родственников и вредных привычек

Новой поворот

Каждые пять лет он резко менял свою жизнь, беспощадно вычеркивая и выжигая все, что было до этого. Остановить его было невозможно. Резкий разворот и на полной скорости прочь от того, что было.

Ты спокойно летишь по ночной Москве в обычный свой вторник, когда внезапно врезаешься в тьму. И слезы из глаз, дрожь в руках, воздуха не хватает. Упираешься во мглу. Прошло уже несколько недель. Ты очень старалась об этом не думать, придумывала себе якобы важные, неотложные дела, чтобы отвлечься, не думать.  И вдруг все-то сорвалось. Догнало. Его больше нет. Машина на аварийке. Идешь в никуда. Вспоминаешь.

-Это не твоя война! Зачем тебе туда?
-Глупая, чужих войн не бывает.
-Круто! Каких-то два года в Индии и ты философ. Это не твоя война!

Его ранили где-то в районе Славянска. Я не знаю где. Я не знаю куда. Я не знаю чем. Я не знаю кто. Он позвонил несколько дней спустя и сказал, что ранен и "кажется меня не спасут уже". Гениальный хирург не дал угаснуть сотням жизней, но ему самому с врачом повезло меньше, чем его пациентам.

Никто не узнавал, что случилось. Просто приехали, увезли, похоронили.  Всё.

- И вот стоишь на набережной. Дождь, слезы и злость.

Когда он сказал, что поедет на Украину так, что было очевидно: никто не сможет его остановить. Его вообще невозможно было ни понять, ни остановить. Мы и не пытались. Он никогда не говорил о политике,  молчал, когда спорили мы. А когда уехал в Индию, то ему, казалось, вообще было плевать  на то, что происходит с этим миром. И тут вдруг он в Москве и завтра улетает на войну, чужую войну, которая зачем-то стала его.

Он ехал не воевать против фашистов, не бороться за единую Украину, он не называл никого карателями, колорадами, террористами и ублюдками. У него там не было врагов и не было друзей. Были просто люди, которым было больно, которые сражаются за то, во что верят и которых убивают. Он решил ехать их спасать. Свободный странник


-Ты давно не оперировал, ты же уже не хирург                                                                    
-Но я врач, и там не только хирурги нужны. Даже не пытайтесь меня переубедить

Твой мозг четко понимает, что это был его выбор, он знал на что шел. У него вообще было весьма странное отношение к смерти. Он верил, что это переход из одного состояния в другое и никогда ее не боялся.  Но за жизнь сына сражался отчаянно несколько лет:«Если там не страшно, не значит, что не надо изо всех держаться за этот мир» Но сам за этот мир решил не держаться. Почему так вдруг? Мы так и не поняли.

В этом мерзкой ситуации, когда один народ ненавидит другой, когда близкие по крови люди уничтожают  друг друга и морально и   физически, он поехал не воевать, а помогать. И единственное желание, возникающее от осознания,  что его больше нет - крикнуть. Крикнуть: Остановитесь! Хватить ! Хватит уничтожать и убивать! Как же вы с этим потом жить сможете" И как  смогу жить с тем, что его отпустила?

Каждые 5 лет он резко менял образ своей жизнь, делал крутой разворот, и мчал в другую сторону, беспощадно вычеркивая и выжигая все, что было до этого, оставляя в своей жизни только немногих, самых близких. Врач, муж, странник, кажется, самый заботлилый в мире папа, сбежавший в горы в Индию, почти отшельник. У него новый разворот, и туда он решил никого не брать. Пошел один. 

Не полетел

- … И вот я захожу в театр, а там поют: "Таких не берут в космонавты. Таких не берут в космонавты»-уборищица наша там меня приветствовала. Я был просто как молний поражен. Прямо больно физически стало. Я даже передать не могу, как тогда это всё было это невыносимо 

Да, именно тогда в холле театра, Стеклов понял, что его миссия «Кассандра» закончилась, так и не начавшись. Все приехали. Кино не будет.  В космос он не полетит. Многие месяцы подготовки насмарку. Отлетался. Все. Все теперь заново. «Миссия Кассандра» провалилась… 

 «Миссия Кассандра» - чрезвычайно амбициозный кино-проект Юрия Кары. Снимать фильм про космос, он решил в космосе. Эта идея появилась, когда станции МИР решили утопить. Унижтожение станции многие восприняли, как трагедию и попытались ее спасти. Вот, фильм Кары и продюсера продюсер Джона Дэйла планировался, как один из таких спасительных проектов. Сценарий написали по книге Айтматова "Тавро Кассандры» Сюжет подходил идеально:  космонавт отказался покидать космическую станцию и возвращаться на Землю в знак протеста, когда станцию решили уничтожить. Человек остается на орбите таким вот космическим монахом. Вот монаха Стеклов и должен был играть.  

Звучало всё очень серьезно, но весьма нереально.  Артист-космонавт снимается в реальных условиях. 

"Сам удивился, но я прошел все испытания и был зачислен в отряд космонавтов. Обычно подготовка длится 2 года. Но, для меня было сделано исключение - всего 860 часов теоретической подготовки и практики. Но что это была за подготовка! Во-первых, мне нужно было срочно набрать прекрасную физическую форму, а она у меня была явно не космическая. Было очень много технических предметов и теоретических знаний, которые приходилось осваивать. 

Я помню свое первое занятие по астрономии. Спашивает меня профессор:
-Ну, вы же изучали астрономию в школе?
-Да, конечно, у меня была пятерка,-уверенно отвечаю
-Ну, и прекрасно. То есть основные моменты: диаметр земли, расстояние от земли до луны и первая и вторая космическая скорость, вы, конечно, помните и знаете

И я с жутью в глазах кивал и дрожащим голосом говорил : "Да", хотя почти ничего не помнил на самом деле

Моя жизнь тогда полностью изменилась. Каждый день в Звездный городок, там 2 занятия до обеда и 2 после обеда. Потом физкультура. Из Звездного я мчался в театр. В постановке новых спектаклей я не участвовал, но продолжал играл в старых. На мне все время были датчики, врачи следили за моим самочувствием. Как-то один из работников в театре увидел эти приборы и стал рассказывать всем, что я умираю, у меня проблемы с сердцем, мне стимулятор сердца подключили. Да, многих я тогда перепугал. 

Тренировки в Звездном  были очень сложные. Одна центрифуга чего стоит, перегрузки до 8G доходят. Говорили, что, когда ты в центрифуге, то это словно на тебя слон сел. Это не так, это словно стадо слонов на тебя.

При этом тебе головой поворачивать нельзя. Говорить нельзя - сразу можно связки порвать, даже сглатывать опасно. В руках надо держать прибор, и все время жать на кнопку.  Если тебе плохо и ты отпустишь ее, то  центрифуга автоматически останавливается. Значит, ты провалился, а таких не берут в космонавты. В другой руке еще один прибор с кнопкой, и ты каждый раз нажимаешь её, когда  над головой зажигаются красные светодиоды.

А еще надо следить за фигурками на экране и запомнить, какой они формы и в каком порядке стоят. Это не всё! Разобрался с фигурками,  решай математические задачки.  Они по сути простейшие - сложение, деление, вычитание. Но, когда ты в центрифуге, попробуй соберись и реши, особенно, если на тебе стадо слонов.

Руководитель тренировки меня очень поддерживал тогда. Помню он кричал: «Володя, ты молодец. Ты лучший! Еще минуту. Давай» Как-то я это все выдержал.

Морские тренировки - отдельная история. На море отрабатывается приземление на воду. Три человека в этом маленьком "Союзе" в море. Температура внутри 60 градусов. Дико тесно. Мрак. Мы кое-как сняли скафандры, переоделись и начали задание выполнять. Настроение улучшилось. Мы веселые. Все получилось же. Ну, и мы начали петь. А что? Нам там четыре с половиной часа в тесноте и духоте сидеть, скучно. Но тут начальник тренировок по выживанию и говорит своим подчиненным, мол, что-то они очень веселые, надо им шторм добавить. Тогда водолазы начали «добавлять шторм»  - дико раскачивать наш корабль. Представляешь?  Нет, не представляешь! Время бесконечным кажется.

Слышал, как говорили:  "Он  артист, к нему другое отношение". А нет. Вот артисту стало плохо  где-то. Все! Кранты всем. Я же тогда весь экипаж подведу, какие могут быть послабления? Если выяснится вдруг - что-то не то с одним членом экипажа, то меняется весь состав, вся команда. Какие послабления в таких условиях?"
Стеклов сдал все экзамены, изучил космическую науку, освоил корабль, набрал прекрасную физическую форму. По контракту с киностудией он 60 суток должен был пробыть на МИРе. Но все оказалось не так просто. Как его одного вернуть на Землю не знали, и предупредили, что вернется домой он со всей командой, то есть через 3 месяца.  Все это время он должен был готовить МИР к смерти и снимать фильм. Только, как снимать на станции, он так и не понял. МИР был в аварийном состоянии. Накануне, во время стыковки у корабля отказали приборы, стыковка осуществлялась вручную, сбой, что-то пошло не так, корабль ударился о станцию и повредил солнечные батареи.  В итоге, на МИРе работали только буферные батареи. Ко времени полета Стеклова  станция находилась уже 7 месяцев в автономном режиме. А максимум пол года можно было. Находиться на ней было опасно. Атмосферное давление было 520 мм вместо 760. Как там жить? На земле космонавты конечно  проходили тренировки на гиппоксию, но как там будет в космосе. После прилета, космонавты должны были начать реанимировать станцию, а Стеклова было свое спецзадание - не такое сложное, но не менее важное - починить туалет. Он тоже не работал. Да, и еще на станции не было света. Там царил космический мрак. Потом рассказывали, что когда Залетов и Калери прилетели на станцию, кто из них сказал: «Здесь жить нельзя» Стеклов всё знал, но ему было все равно. Он стал космонавтом и жаждал полететь в космос. 

"На станцию МИР в феврале грузовой корабль уже отправил все мои вещи. Скафандры, полетный костюм,  питание. Еду мы выбираем зараннее. Пробуем все и выбираем себе космическое меню. Мне, помню, очень понравился творог с курагой и орехами, рыба соленая была вкусная. В общем все было готово. Я готовился лететь в космос. 

Джон Дэйл перед полетом сказал мне: «Как хорошо написано в сценарии, что ты там остаешься, может тебя правда там оставить и не платить тебе огромный гонорар?»

Я знал, что Джон планировал приземление СОЮЗа в Средиземном море во время Каннского фестиваля.  Был красивый план:  экипаж привезут прямо к гостям  кинофестиваля на берег. Это была бы лучшая реклама фильму. Не знаю,  насколько это было реально. Если честно, даже съемка на МИРе была крайне сомнительна, что уж там. Как снимать без света?

Но я был готов к этому, казалось, ко всему. Прошел все испытания, сдал экзамен, и тут внезапно мне сообщили, что я не полечу. Кинокомпания не заплатила за полет. Но в детали я на самом деле не вдавался. Мне все равно уже было, в чем именно причина. Сказать, что я расстроился, ничего не сказать. Как это словами передать? Такая подготовка, такие мечты, всё зря. Просто зря

Я, конечно, полетел на Байконур провожать ребят. Всё время был с ними перед полетом. Помню, ко мне подошел какой-то начальник и сказал: «Мы хотим сделать тебе подарок» Я обрадовался, думал, может сейчас меня как-то прицепят к ракете, и я как-то полечу. Но подарок был не в этом. Я смог увидеть старт очень близко. Мы стояли в 100 метрах от ракеты. По всем нормам безопасности там стоять нельзя, а я стоял. Меня предупредили, что надо кричать во время старта - ракета стартует очень громко и могут быть проблемы с ушами потом, а когда кричишь, становится легче.  Когда фермы отошли от ракеты, она чуть чуть приподнялась,  стала словно парить в воздухе и чуть чуть отклоняться то влево то вправо, словно живая, словно искала куда лететь...

А потом старт… Я орал, как резанный. Не потому, что надо, не потому, что боялся проблем с ушами, я орал от восторга. Это было фантастически. У меня потом все лицо было посечено камушками, песок и камни летели в меня, когда ракета взлетала, но это было не важно

Было очень тяжело, когда МИР топили. Я понимаю, что станция была аварийной, но я уверен, что ее можно было спасти и оставить там, как музей в космосе"

Стеклов сидел напротив меня, рассказывал про несостоявшийся полет, нервничал, что-то теребил руками. Столько лет прошло, а ему все еще больно и обидно вспоминать. И он, кажется, даже не пытался это скрыть. Его же взяли в космонавты, но он так и не полетел.